ЖИТИЕ ПРОТОПОПА АВВАКУМА

44-45

Побранил их колко мог, и последнее рек слово:
"Чист есм аз и прах прилепший от ног своих оттрясаю пред вами,
по писанному: "Лутче един, творяй волю Божию, нежели
тмы беззаконных!"* Так на меня и пуще закричали: "Возьми,
возьми его! Всех нас обезчестил!" Да толкать и бить
меня стали; и патриархи сами на меня бросились грудою,
человек их с сорок, чаю, было. Все кричат, что татаровя.
Ухватил дьяк Иван Уаров*, да и потащил меня. И я закричал:
"Постой, не бейте!" Так оне все отскочили.

И я толмачю архимариту Денису* стал говорить:
"Говори, Денис, патриархам * апостол Павел пишет:
*Т а к о в н а м п о д о б а ш е а р х и е р е й:
п р е п о д о б е н, н е з л о б и в**,
и прочая; а вы, убивше человека неповинна,
как литоргисать станете?" Так оне сели. И я отшед
ко дверям, да на бок повалился, а сам говорю: "Посидите
вы, а я полежу". Так оне смеются: "Дурак-де протопоп-от,
и патриархов не почитает". И я говорю: "Мы уроди
Христа ради! Вы славни, мы же безчестни! Вы сильни,
мы же немощни!"*

Потом паки ко мне пришли власти и про "аллилуия" стали
говорить со мною. И мне Христос подал
* Дионисием Ареопагитом римскую ту блядь посрамил в
них. И Евфимей, чюдовской келарь*, молыл: "Прав-де ты,
нечева-де нам больши тово говорить с тобою". И повели
меня на чепь.

Потом полуголову царь прислал со стрельцами. И повезли
меня на Воробьевы горы. Тут же священника Лазаря*
и старца Епифания*, обруганы и острижены, как
и я был прежде; поставили нас по разным дворам; неотступно
20 человек стрельцов, да полуголова, да сотник над
нами стояли: берегли, жаловали, и по ночам с огнем сидели,
и на двор срать провожали. Помилуй их Христос!
Прямые добрые стрельцы те люди, и дети таковы не будут,
мучатся туды жо, с нами возяся. Нужица-та какова
прилучится, и оне всяко, миленькие, радеют. Да што много
разсуждать, у Спаса оне лутче чернъцов тех, которые
клабуки-те рогатые ставцами-теми носят*. Полно, оне,
горюны, испивают допъяна да матерны бранятся, а то бы
оне и с мучениками равны были. Да што же делать, и так
их не покинет Бог.

Таже нас перевезли на Ондреевъское подворье*. Тут
приезжал ко мне шпынять от тайных дел Дементей Башмаков,
бытто без царева ведома был, а опосле бывше у меня
сказал * по цареву велению был. Всяко, бедные, умышляют,
как бы им меня прельстить, да Бог не выдаст за
молитв пречистые Богородицы, она меня, помощница,
обороняет от них.

А на Воробьевых горах дьяк конюшей Тимофей Марков*
от царя присылан и у всех был. Много кое-чево говоря, с
криком розошлись и со стыром(55) болшим. Я после ево
написал послание* и с сотником Иваном Лобковым к царю
послал: кое о чем многонко поговоря, и благословение ему,
и царице, и детям приписал.

Потом, держав на Воробьевых горах, и на Ондреевском
подворье, и в Савине слободке*, к Николе на Угрешу перевезли.
Тут голову Юрья Лутохина* ко мне опять царь
присылал и за послание "спаси Бог" с поклоном большое
сказал, и, благословения себе, и царице, и детям прося,
молитца о себе приказал.

Таже опять нас в Москву ввезли на Никольское подворье
и взяли о правоверии еще скаски(56) у нас*. Потом многажды
ко мне присыланы были Артемон и Дементий*, ближние
ево, и говорили царевым глаголом: "Протопоп, ведаюде
я твое чистое, и непорочное, и богоподражателное житие.
Прошу-де благославения твоего с царицею и детми,
помолися о нас", * кланяючися посланник говорит. Я су
и ныне по нем тужу, силно мне ево жаль. И паки он же:
"Пожалуй-де, послушай меня: соединись со вселенъскими
теми, хотя чем небольшим!" И я говорю: "Аще мне и
умереть * со отступниками не соединюсь!
Ты, * реку, * царь мой, а им какое дело до тебя?
Потеряли, * реку, * своево царя латыши безверием своим,
да и тебя сюды приехали проглотить!
Не сведу рук с высоты, дондеже отдаст тебя мне Бог!"

55 - скандалом
56 - записки, свидетельства