МИХАИЛ ЯКОВЛЕВИЧ, ПАВЕЛ МИХАЙЛОВИЧ И ПАВЕЛ ПАВЛОВИЧ РЯБУШИНСКИЕ

Рябушинский, старообрядцы и геополитика

Ейский купец Павел Михайлович Рябушинский

Душой семейного дела после смерти Михаила Яковлевича становится Павел Михайлович. Его отличали предприимчивость, общительность, экспансивность в противоположность замкнутому, лишенному широкого взгляда и предпринимательской хватки брату Василию. Воспитание братья получили домашнее, а так как Михаил Яковлевич детей предпочитал воспитывать делом, то с 14 - 15 лет они служили мальчиками в лавке, постигая тайны купеческой бухгалтерии, ездили вместе с матерью по деревням, продавая и покупая ткани. До всего остального приходилось доходить своим умом. Правда, иногда такие попытки заканчивались плачевно. Когда Павел решил научиться играть на скрипке, батюшка, застав его за этим "бесовским" занятием, просто-напросто разбил несчастную скрипку. Свободное время Павел проводил на фабрике, устроенной дядей Артемием на Яузе, изучая ткацкое дело.

Принадлежность к старообрядчеству определяла и семейный уклад. В 23 года Павел Михайлович по настоянию отца женился на Анне Фоминой, внучке известного старообрядческого начетчика, основателя Рогожского кладбища Ястребова, которая была старше мужа на несколько лет. У них родилось семеро детей (сын, умерший в младенчестве, и шесть дочерей), однако брак оказался неудачным - постоянные ссоры, упреки, жалобы. Вскоре после смерти отца Павел затевает бракоразводный процесс, обвиняя жену в прелюбодеянии, и добивается развода.

Время уже было другое, и мироощущение Павла Михайловича значительно отличалось от родительского. Он не чурался всего "иноземного" и "мирского", носил не русский кафтан, а "немецкое платье". Его деятельной натуре стали тесны рамки отцовских предприятий. Павел Михайлович активно участвует в жизни своего сословия: избирается в члены московской Думы, коммерческого суда, становится выборным Московского Биржевого общества.

Не прошло бесследно и увлечение музыкой. Рябушинский заводит знакомства в музыкальном и литературном мире, у него, страстного театрала, нередко собираются артисты так любимого им Малого театра.

Но, несмотря на новации, наследник Михаила Яковлевича продолжает истово соблюдать каноны и ритуалы старой веры. Дети Павла Михайловича вспоминают, что в доме была "моленная с древними образами и с богослужебными книгами, тоже древними. Службу правил уставщик, а в великом посте... приезжали матери из Заволжских скитов, а потом и из Ржева. Тогда они правили службу". Сам Павел Рябушинский долгое время был выборным церковного причта Рогожского кладбища.

Дела сердечные

Венчание супругов состоялось не в православной церкви, а в старообрядческом молитвенном доме. Регистрация супружеских союзов "по расколу", как они официально назывались, в России была обставлена рядом унизительных условий. Браки раскольников должны были быть обязательно зафиксированы в метрических книгах, которые велись в полицейском участке. Туда супруги должны были явиться с двумя поручителями, объявление о браке вывешивалось на дверях участка, а родившиеся дети записывались в полицейские книги. Эта тягостная процедура вынуждала старообрядцев обращаться за регистрацией лишь в крайнем случае, когда требовалась какая-либо справка. Рябушинские свой союз официально оформили лишь годы спустя, когда в семье подрастало уже несколько детей. Так как визиты в полицейский участок приходилось наносить и после рождения детей, то глава семейства, тяготившийся этой обязанностью, чтобы пореже бывать в участке, регистрировал сразу по нескольку детей. Семейным пристанищем Рябушинских стал дом в Малом Харитоньевском переулке близ Чистых прудов.

Павел Михайлович скончался в декабре 1899 года, на пороге нового века. Похоронен он был на Рогожском кладбище рядом с отцом. Оставив дом жене и распорядившись выдать 5 тысяч рублей лакею, ходившему за ним во время болезни, и 3 тысячи духовному отцу Ефиму Силину, все прочее завещал своим восьмерым сыновьям. К ним перешло огромное состояние - в 20 миллионов рублей, которым по праву могли гордиться потомки хозяйственного калужского мужика. (с)

После смерти Павла Михайловича во главе дела встал его старший сын Павел. Павел Павлович Рябушинский вошел в историю России как выдающийся русский предприниматель и активный политический деятель, твердо стоявший на защите традиционных российских ценностей и национальных устоев перед экономической и политической агрессией Запада. Уже тогда он успешно реализовал ставшую модной в ельцинской России идею финансово-промышленных групп, но делал это, в отличие от нынешних банкиров-западников, в абсолютно русском ключе, всегда отводя центральное место в любом своем начинании Труженику, а не спекулянту или процентщику.

Здесь следует указать на целый ряд важнейших обстоятельств, связанных с принадлежностью Павла Павловича к Рогожской общине старообрядцев, одним из признанных лидеров которой он и являлся. Рогожская община возникла в Москве с высочайшего соизволения Екатерины II в благодарность старообрядцам за их участие в спасении Москвы от чумы 1771 года, когда староверы одним лишь им известным способом сумели выходить очень многих смертельно больных москвичей и в том числе придворных сановников, подбирая их буквально на улице.

Расположение Екатерины к русским старообрядцам оказалось столь значительным, что Рогожская община быстро превратилась в главный духовный центр староверов в Российской Империи. Однако, несмотря на такой статус, община не только не бежала от мира, но активно использовала открывшиеся перед ней преимущества легального положения для создания основ национальной экономики, по существу строго альтернативной той модели капитализма, которая стала утверждаться в России еще с западническими реформами Петра. Общиной прежде всего был поставлен предел процентному капиталу, так что рогожцы могли теперь получать беспроцентные, а в ряде случаев и безвозвратные кредиты! Одновременно с этим наследственное право старообрядцев-членов общины было трансформировано в право самой общины на наследство, но с условием полного содержания наследников на своем обеспечении в случае необходимости и при сохранении ими веры предков.

В Москве Рогожская община действовала относительно открыто, но, наученная горьким опытом гонений после раскола с официальным православием, а гонения эти со стороны властей длились до 1906 года, свои региональные связи община строила только на конспиративной основе. Причем это было разумно как с точки зрения собственной безопасности, так и с точки зрения экономической выгоды, за счет неконтролируемости движения капиталов общины со стороны государственных органов. В результате вокруг духовного центра московских староверов постепенно сформировалась параллельная по отношению к официальной и во многом ей альтернативная социально-экономическая структура, расцвет которой пришелся на начало ХХ века и которая с этого времени стала все громче заявлять о себе на политическом уровне, выступая против западничества в качестве одной из главных движущих сил грядущей национальной революции. С учетом же конспиративного характера деятельности староверов можно говорить об их прямом участии в глобальном геополитическом заговоре на стороне Сил Суши против атлантистского Запада, традиционно соотносимого православием с царством Антихриста. Не случайно именно Павел Рябушинский, состоявший в инициатической цепи доктора Бадмаева старообрядец, стремился отгородить Россию от Запада “железным занавесом” (Рябушинскому, кстати, и принадлежит авторство самого этого термина) и, напротив, посылал своих эмиссаров в Монголию для изучения возможностей интеграции вокруг ее духовной оси традиционалистских сил Японии и Китая с последующим объединением всех этих стран с Российской Империей.

Купец Лианозов против Запада

Воспользовавшись связями Николая в среде антикваров, Степан Лианозов организовал контрабандный канал для поставки из России во Францию художественных ценностей, а также наладил доставку черной икры с рыбных промыслов Каспия. Канал Лианозова был налажен им вместе с большевиками и единой нитью связал персидский порт Энзели, чьи икорные промыслы до революции как раз и принадлежали Лианозову, нефтяной Баку, где ранее работала его генеральная нефтяная компания “Ойль” и из которого контрабандный путь шел в Грузию, через Батуми в Черное море, а уже из него в Средиземное.

Канал Лианозова очень быстро стал играть стратегическую роль в деле распространения евразийской идеологии на Западе, создания и финансирования революционных групп и партий. Рискнем предположить, что с советской стороны к обеспечению безопасности этого канала на участке Энзели-Баку-Батум был подключен Лаврентий Берия, возглавлявший в то время грузинскую ЧК, ранее сотрудничавший с азербайджанскими спецслужбами и имевший обширные связи в Закавказском регионе, установленные им еще в годы революционной борьбы. Это во многом объясняет и то загадочное обстоятельство, каким образом Берия в последующем сумел за крайне ограниченное время создать одну из самых могущественных спецслужб мира за всю историю их существования — Стратегическую разведку, основу которой, очевидно, составила конспиративная сеть староверов. И здесь особо следует отметить, что неподалеку от грузинского города Болниси, где так любил бывать в молодости Берия, располагалось не только немецкое поселение Катарина-Фельд, но и находился главный духовный центр русских старообрядцев в Грузии — Богдановка — с древнейшим в Грузии православным храмом.

Ядерное Православие